Презентацию на тему Лжедмитрий

Содержание

Введение

Исторические личности:

Осиновик

Лаврентий

Федор

Иван Август

Лжедмитрий I

Лжедмитрий II

Лжедмитрий III

Илейко Муромец

Емельян Пугачев

Гаврила Кремнев

Княжна Тараканова

Заключение

Литература

Введение

Самозванец — человек, выдающий себя за лицо, которым он не является, обычно в корыстных (мошенничество) или политических целях.

Самозванцы могут выдавать себя за реального (живого или покойного) человека. Лица, становящиеся объектом самозванчества — это люди, пользующиеся влиянием, известностью и интересом в то время и в том обществе, когда действуют самозванцы.

В XVII столетии на территории Российской государства действовало около 20 самозванцев ( из них только в Смутное время человек 12), век же восемнадцатый отмечен примерно 40 случаями самозванства.

В прошлом это были преимущественно царственные особы и их родственники. Особую политическую роль самозванчество приобрело в России: череда Лжедмитриев в Смутное время, Емельян Пугачёв добились значительных успехов и ввергли страну в состояние кризиса; на эти выдающиеся случаи приходятся сотни менее известных «крестьянских» и «казачьих» царей.

Феномен самозванства остается актуальной областью исследований российских и зарубежных историков. Эта проблема рассматривалась в работах Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, Р.Г. Скрынникова, В.В. Мавродина и др. Историки рассматривают эту проблему с разных сторон: В.О. Ключевской видит причину появления самозванцев в проблеме законной власти. По мнению Н.И. Костомарова, основную роль в выдвижении самозванцев играли иностранцы, претендовавшие на российский престол и жаждавшие распространить на Руси католичество.

Несмотря на обилие работ по данной проблематике, остаются открытыми многие вопросы, неоднозначна оценка влияния самозванцев на ход истории Российского государства. Эта противоречивость, однако, имеет историческое объяснение - зачастую, низвергнув самозванца, официальные власти стремились уничтожить все упоминания о нем, дабы «не мутить народ». Поэтому сведения, дошедшие до нас, носят далеко не полный характер. Широкое распространение самозванства, являлось универсальным способом, который самые широкие слои населения избрали для достижения своих целей: крестьяне, простой люд - для облегчения существования и наказания угнетателей; казаки - для вольницы; разбойники, бродяги и ушкуйники как российские, так и иностранные - для грабежа и безнаказанности; власть имущие - для большей власти и обогащения; внешние силы - для ослабления русского государства и захвата богатств, территорий и подданных; Ватикан - для увеличения своего католического «электората» и, соответственно, власти над умами и жизнями.

В глазах народных масс самозванец олицетворял веру в справедливость и добро. Кто-то верил в подлинность самозванца, кто-то хотел верить, а кто-то знал правду, но скрывал ее во имя пользы дела или своей собственной пользы.

От самозванчества надо отличать случаи, когда человек обманом убеждён (например, с детства) другими людьми в своём происхождении и сам в это искренне верит. Некоторые историки считают, что Лжедмитрий I мог искренне считать себя царевичем Дмитрием; аналогичные утверждения делались и относительно Анны Андерсон, самой известной самозванки, выдававшей себя за великую княжну Анастасию Николаевну.

Во все времена люди выдавали себя за тех или иных аристократов меньшего ранга, влиятельных чиновников. В новейшее время самозванцы стали принимать облик известных актёров театра и кино, певцов, спортсменов. С развитием фотографии и телевидения подобный обман затрудняется.

Цель данного реферата - рассказать о самозванцах, оставивших наиболее яркий след в истории России.

Исторические личности

Осиновик

Происхождение неизвестно, однако, видимо, принадлежал к казакам или «показачившимся» крестьянам. Появился в Астрахани в 1607 или 1608 гг., выдал себя за никогда не существовавшего царевича Ивана от старшего сына Грозного. Вместе с Августом и Лаврентием принимал участие в битве при Саратове, был, видимо, обвинен в поражении и повешен казаками.

Лаврентий

Настоящее имя неизвестно. По происхождению был, вероятно, крестьянином. Выдавал себя за внука Грозного, сына царя Федора. Под его руководством во время астраханского бунта, разношерстая толпа громила торговые лавки. Вместе с «царевичем Иваном Августом» предводительствовал казачьими войсками во время похода к Туле. Вместе с Иваном Августом был доставлен или прибыл по своей воле в тушинский лагерь, вместе с ним был повешен на московской дороге в апреле 1608 г.

Федор

Называл себя царевичем Федором Федоровичем, сыном царя Федора Иоанновича. На самом деле, видимо, был бродягой или беглым крестьянином. Возглавлял отряд из 3 тыс. казаков, пришел, видимо, с Дона, с боями прорывался к брянскому лагерю Лжедмитрия II, где появился в октябре или начале ноября 1607 г. Если верить Станиславу Куровскому: «Он сам с своими людьми находится под командованием царя нашего и служит ему как какой-нибудь сын боярский, однако находится у царя в великом почете.» Почет, конечно же, вызванный стоявшей за самозванцем военной силой, продолжался недолго. По свидетельству Нового Летописца: «Той же Вор, кой назвался царевичем Дмитрием, того вора Федку, которова привезли казаки с Дону, подо Брянским убил до смерти.»

Иван Август

Август — лжецаревич, один из руководителей повстанческого движения на юге, в районе Царицына и Астрахани (1607-1608).

К 1607 Астрахань стала центром притяжения для вольных казаков с Волги, Яика, Терека и Дона. Подступившая к Астрахани рать боярина воеводы Ф. И. Шереметева не только не смогла овладеть городом, но и сама подверглась многократным нападениям вольных казаков. Власти не могли подавить восстание в Астрахани в течение 7 лет. Астраханский воевода кн. Д. И. Хворостинин и воевода кн. Г. П. Шаховской признали самозваных «царевичей»: Петра и Августа. «Царевич Август, князь Иван, сказывался» сыном царя Ивана и царицы из семьи Колтовских (Анны Григорьевны). Шереметев пытался блокировать Астрахань и для этого выстроил острог на о. Бальчик, в 15 км от города. Однако это не помогло. В тылу у него располагался мятежный Царицын. 24 мая 1607 его гарнизон поднял восстание против воеводы Ф. П. Чуднова-Акинфова. Казаки беспощадно казнили государевых дворян и ратников, попадавших к ним в руки. Когда в Астрахань привезли Акинфова, «Иван-Август» казнил его и сразу же двинулся к Царицыну. Войско лжецаревича пыталось пробиться в центральные уезды, но было остановлено под Саратовом. Из-за больших потерь под крепостью Август вынужден был вернуться в Астрахань. После того как Шереметев был отозван с войском к Москве, Август двинулся вслед за ним. Под Саратовом повстанцы во главе с Августом и другими лжецаревичами — Осиновиком и Лаврентием — были разбиты местным воеводой З. Сабуровым. Недовольные своими командирами, казаки умертвили Осиновика, а Августа и Лаврентия связали и отвезли к Лжедмитрию II в Тушино. Тот, чтобы избавиться от конкурентов, приказал повесить обоих на Московской дороге.

Лжедмитрий I

Русский царь-самозванец (1605—1606) В1601 году объявился в Польше под именем сына Ивана IV— Дмитрия.

Ранние жизнеописания изображали юного Отрепьева беспутным негодяем.

Юрий поступил на службу к Михаилу Романову. Но после гнета обрушившегося на Романовых, вынужден был отправиться в монастырь, где стал Григорием. Григорий был очень молод и провел в монастыре немного времени. Случайно попав в монашескую среду, он сразу выделился в ней.

Григорий хвастался, что может стать царем в Москве. Узнав об этом, царь Борис приказал сослать его в Кириллов монастырь. Но, вовремя предупрежденный, Григорий успел бежать в Галич, потом в Муром, и, вернувшись в Москву, в 1602 году бежал из нее. Отрепьев бежал за кордон не один, а в сопровождении двух монахов — Варлаама и Мисаила.

Отъезжавших монахов никто в городе не преследовал Отрепьев открыто служил службу в церкви. В течение трех недель друзья собирали деньги на строительство захолустного монастыря. Все собранное серебро иноки присвоили себе.

Монахи путешествовали по многим монастырям, где Григорий выдавал себя за царевича. "Царевич" довольно подробно поведал о тайнах московского двора, но начинал фантазировать, едва переходил к изложению обстоятельств своего чудесного спасения. По словам "Дмитрия", его спас некий воспитатель, который, узнав о планах жестокого убийства, подменил царевича мальчиком того же возраста. Несчастный мальчик и был зарезан в постельке царевича. Мать-царица, прибежав в спальню и глядя на убитого, лицо которого стало свинцово-серым, не распознала подлога.

Новоявленный "царевич" в Литве жил у всех на виду. Григорий очень скоро нашел новых покровителей, и весьма могущественных. Первым из них был Адам Вишневецкий. Он снабдил Отрепьева приличным платьем, велел возить его в карете в сопровождении своих гайдуков.

Авантюрой магната заинтересовались польский король Сигизмунд III и первые сановники государства, в их числе канцлер Лев Сапега. На службе у канцлера был некий холоп Петрушка, московский беглец, попавший в Москву в годовалом возрасте как пленник. Сапега объявил, что его слуга, которого теперь стали величать Юрием Петровским, хорошо знал царевича Дмитрия по Угличу. При встрече с самозванцем Петрушка, однако, не нашелся, что сказать. Тогда Отрепьев, спасая дело, сам "узнал" бывшего слугу и с большой уверенностью стал расспрашивать его. Тут холоп также признал "царевича" по характерным приметам: бородавке около носа и неравной длине рук. Как видно, приметы Отрепьева сообщили холопу заранее те, кто подготовил инсценировку.

Сапега оказал самозванцу неоценимую услугу. Одновременно ему стал открыто покровительствовать Юрий Мнишек. Конечно, Вишневецкий и Мнишек не сомневались в том, что имеют дело с самозванцем.

Буйная запорожская вольница точила сабли на московского царя. Сведения о нападении запорожцев совпадают по времени со сведениями о появлении среди них самозваного царевича. Именно в Запорожье в 1603 году началось формирование повстанческой армии, которая позже приняла участие в московском походе самозванца. К новоявленному "царевичу" явились гонцы с Дона. Донское войско готово было идти на Москву. В России появились многочисленные повстанческие отряды. Казаки, беглые холопы, закрепощенные крестьяне связывали с именем царевича Дмитрия надежды на освобождение от ненавистного крепостнического режима. Отрепьеву представлялась возможность возглавить широкое народное выступление.

Иезуиты решили с помощью московского подчинить русскую церковь папскому владычеству. В конце марта 1604 года "Дмитрия" привезли в польскую столицу и окружили иезуитами,"царевич" принял святое причастие из рук папского нунция и обещал ввести римско-католическую веру в московском государстве, когда получит престол.

Король Сигизмунд III оказал поддержку Лжедмитрию I и заключил с ним тайный договор. Самозванец обязался передать Польше Чернигово-Северскую землю. Семье Мнишек Новгород и Псков. Лжедмитрий не задумываясь перекраивал русские земли, лишь бы удовлетворить своих кредиторов. Король не выполнил своих обещаний. В походе Лжедмитрия I королевская армия не участвовала. Под знаменами Отрепьева собралось около двух тысяч наемников — сброд, мародеры, привлеченные жаждой наживы. Эта армия была слишком малочисленной, чтобы затевать интервенцию в Россию. Но вторжение Лжедмитрия поддержало донское казачье войско.

. Получив отпор под стенами Новгород-Северского, наемники в большинстве своем покинули лагерь самозванца, и ушли за рубеж. Когда Борису донесли о появлении самозванца в Польше, он не стал скрывать своих подлинных чувств и сказал в лицо боярам, что это их рук дело и задумано, чтобы свергнуть его.

Покинутый большей частью наемников, Отрепьев спешно формировал армию из непрерывно стекавшихся к нему казаков, стрельцов и посадских людей. Самозванец стал вооружать крестьян и включил их в свое войско. Войско Лжедмитрия тем не менее было наголову разбито царскими воеводами в битве под Добрыничами 21 января 1605 года. Несмотря на поражение Лжедмитрия, его власть вскоре признали многие южные крепости.

13 апреля 1605 года Борис скоропостижно умер. Между тем Лжедмитрий медленно продвигался к Москве, посылая вперед гонцов с письмами к столичным жителям.

1 июня посланцы Лжедмитрия Гаврила Пушкин и Наум Плещеев прибыли в Красное село. Их появление послужило толчком к давно назревавшему восстанию. Толпа смела стражу, проникла в Китай-город и заполнила Красную площадь. Годуновы выслали против толпы стрельцов, но они оказались бессильны справиться с народом. С Лобного места Гаврила Пушкин прочитал "прелестные грамоты" самозванца с обещанием многих милостей всему столичному населению — от бояр до "черных людей".

Годуновы могли засесть в Кремле. Бывший опекун Дмитрия, Богдан Вельский всенародно поклялся, что сам спас сына Грозного, и его слова положили конец колебаниям толпы. Народ ворвался в Кремль и принялся громить дворы Годуновых.

Лжедмитрий медлил и откладывал въезд в Москву до той поры, пока не убрал все препятствия со своего пути. 20 июля он торжественно въехал в Москву. 21 июля был венчан на царство.

10 ноября 1605 года состоялось обручение Лжедмитрия, а 8 мая 1606 года в Москве был заключен и брак самозванца с Мариной Мнишек.

Царь Дмитрий все еще был популярен среди москвичей, но их раздражали иноземцы, прибывшие в столицу в свите Мнишеков. Воспользовавшись этим, мятежные бояре во главе с Василием Шуйским в ночь с 16 на 17 мая ударили в набат, объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя, и, направив толпы на поляков, сами прорвались в Кремль.

Лжедмитрий, ночевавший в покоях царицы, бросился в свой дворец, чтобы узнать, что происходит. Завидев подступившую к Кремлю толпу, царь пытался спуститься из окна по лесам, устроенным для иллюминации.

Но он оступился, упал и повредил ногу Лжедмитрий пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но последние, под давлением боярских угроз, выдали его, и он был застрелен Валуевым. Народу объявили, что царь был самозванцем. Тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.

Лжедмитрий II

Самозванец неизвестного происхождения. Его называли Тушинским вором. С 1607 года выдавал себя за якобы спасшегося царя Дмитрия (Лжедмитрия I). В 1608—1609 годах создал Тушинский лагерь под Москвой, откуда безуспешно пытался захватить столицу. С началом открытой польской интервенции бежал в Калугу, где был убит.

Объявившийся в Стародубе в середине 1607 года Лжедмитрий II был личностью, совсем не подходящей для трона. "Мужик грубый, обычаев гадких, в разговоре сквернословный", — так аттестовал его польский ротмистр Самуэль Маскевич. Его появление некоторые историки объясняют желанием польских панов посеять смуту в московском государстве.

Рассказывают, что самозванец, вышедший из литовских владений в московское государство, не решился сразу объявить себя царем. Сначала он называл себя московским боярином Нагим и распространял в Стародубе слухи, что Дмитрий спасся. Когда же его с пособником, подьячим Алексеем Рукиным, стародубцы подвергли пытке, последний показал, что называющий себя Нагим и есть настоящий Дмитрий. Он был освобожден и окружен почестями. К нему присоединились Заруцкий, Меховицкий, с польскорусским отрядом, и несколько тысяч северцев. С этим войском Лжедмитрий взял Карачев, Брянск и Козельск В Орле он получил подкрепление из Польши, Литвы и Запорожья

В мае 1608 года войскам самозванца удалось одержать победу над Шуйским под Волховом. Вскоре самозванец подошел к Москве и расположился в Тушине, в 12 верстах от столицы, отчего и получил кличку "тушинского вора".

Почти полтора года продолжался тушинский период российской смуты. В лагере самозванца оказались не только польские, украинские, белорусские и русские авантюристы, но и представители знати — противники Шуйского. Лжедмитрий призывал на свою сторону народ, отдавая ему земли "изменников" бояр и позволяя даже насильно жениться на боярских дочерях. Лагерь вскоре превратился в укрепленный город, в котором было 7000 польских воинов, 10000 казаков и несколько десятков тысяч вооруженного сброда.

Главная сила "Тушинского вора" состояла в казачестве, которое стремилось к установлению казачьей вольности.

В августе 1608 года Марина Мнишек, была с ним тайно обвенчана. В столице и окрестных городах влияние самозванца неуклонно росло. Ему подчинились Ярославль, Кострома, Вологда, Муром, Кашин и многие другие города.

Поляки и русские воры, которых отправляли по городам, вскоре настроили против себя русский народ. Сначала самозванец обещал тарханные грамоты, освобождавшие русских от всяких податей, однако жители вскоре увидели, какую цену им придется заплатить.

Поляки и русские воры образовывали шайки, которые нападали на села, грабили их, издевались над людьми. Такие поступки ожесточили русский народ, и он уже не верил в то, что в Тушине настоящий Дмитрий.

Положение "царька" Лжедмитрия пошатнулось. Отдаленные города стали от него отрекаться. Очередная попытка захватить Москву не имела успеха. С севера надвигался Скопин со шведами, в Пскове и Твери тушинцы были разбиты и бежали. Москва была освобождена от осады.

Поход Сигизмунда III под Смоленск еще больше ухудшил положение Лжедмитрия — поляки стали переходить под знамена своего короля. Самозванец, переодевшись крестьянином, бежал из стана. В укрепленной Калуге его приняли с почестями. В Калугу прибыла и Марина Мнишек, Лжедмитрий жил в почете. Ему вновь присягнули Коломна и Кашира.

Тем временем армия Сигизмунда III продолжала безуспешно осаждать Смоленск, а молодой полководец Скопин-Шуйский сумел снять осаду с Троице-Сергиевой лавры. И вдруг Скопин-Шуйский умер, по слухам, его отравили.

Под Клушином, в 150 километрах от Москвы, 24 июня 1610 года войско Шуйского было разгромлено поляками под началом гетмана Станислава Жулкевского. Путь на Москву был открыт. Жулкевский подступал к ней с запада, самозванец — с юга. Лжедмитрий взял Серпухов, Боровск, Пафнутьев монастырь и дошел до самой Москвы. Марина остановилась в Николо-Угрешском монастыре, а самозванец — в дворцовом селе Коломенском.

11 декабря 1610 года, когда Лжедмитрий, полупьяный, под конвоем толпы татар выехал на охоту, Урусов рассек ему саблей плечо, а младший брат Урусова отрубил ему голову. Смерть его произвела страшное волнение в Калуге. Все оставшиеся в городе татары были перебиты донцами. Сын Лжедмитрия II был провозглашен калужцами царем.

Лжедмитрий III

Весной 1611 года в Ивангороде появился еще одни человек, называвший себя царем Дмитрием. Из Москвы он сначала перебрался в Новгород, где на рынке попытался выдать себя за царевича, но был опознан и с позором изгнан. Из Новгорода он убежал в Ивангород и там 23 марта объявил, что он – спасенный Дмитрий. Лжедмитрий III вступил в переговоры со шведским комендантом Нарвы Филиппом Шедингом, однако король послал к Лжедмитрию III своего посла, который узнал в нем самозванца. После этого шведы прекратили всякие контакты с ним.

Между тем «вор», собрав вокруг себя войско из всевозможных «партизан», 8 июля подошёл к стенам Пскова. В это время до самозванца дошли слухи, что к Пскову приближаются шведские войска. Испугавшись «вор» ушел со своей ратью в Гдов, где шведы все же настигли его.

Шведский генерал Горн отправил Лжедмитрию III послание, в котором писал, что не считает его настоящим царем, но так как его «признают уже многие», то шведский король даёт ему удел во владение, а за это пусть он откажется о своих притязаний в пользу шведского принца, которого русские люди хотят видеть своим царем. Лжедмитрий III, играя в «законного царя», с негодованием отверг это предложение. Под его предводительством казаки сделали удачную вылазку и прорвались через шведское окружение. В бою «вор» был ранен. Его отвезли в Ивангород, где он узнал о том, что московские казаки признали его своим царем. Вдобавок казаки прислали ему на подмогу Ивана Лизуна – Плещеева и атамана Казарина Бегичева с казачьим отрядом. Плещеев, знавший в лицо Лжедмитрия II, публично признал в «воре Сидорке» царя Дмитрия Ивановича.

Псковичи отправили Лжедмитрию III в Ивангород о готовности принять его. Но его царствование в Пскове длилось недолго и оставило у жителей города самые тяжелые воспоминания. Добравшись до власти, «вор» начал распутную жизнь, совершал насилия над горожанами и обложил население тяжелыми поборами. Отстали от «вора» и стоявшие под Москвой казаки.

Псковичи уже готовы были восстать и низвергнуть очередного «Дмитрия», но «вор», смекнув, что дело его худо, в ночь на 18 мая бежал из города. За ним бросились в погоню, привезли в Псков и посадили в тюрьму. 1 июля 1612 его повезли в Москву.

По дороге на обоз с «вором» неожиданно напал польский отряд Лисовского , в результате чего Лжедмитрий III был убит.

Илейко Муромец

В начале 80-х годах 16 века в Муроме на посаде родился мальчик Илья. После смерти отчима и матери, его забрал дядя. В 16 лет мальчик торговал на рынке. После начал бродячую жизнь, работал у купцов.

Остановился в Астрахани. Но его тянуло на Дон и Терек. В 1603 году Илейка пристал к казачьему войску, идущему на Северный Кавказ, воевать персов и турок. В схватках Муромец сабля его была одной из самых ярых.

Летом 1604 года в составе отряда казаков под руководством Афанасия Андреева был направлен на Северный Кавказ. Плохое обеспечение, несвоевременно выплачиваемое жалование вызвало ропот среди казаков и недовольство московскими боярами. Казаки решили идти на Москву. И раз на юго-западе появился самозванец на царский престол Лжедмитрий, терские казаки решили, почему бы и у них не быть царскому наследнику.

Общество кипело от слухов о ненастоящем царе, сидящем в Москве, обирающем народ, и готово было пойти на защиту «настоящего» царя. Поэтому под знамена объявившегося «настоящего царя» легче было собрать людей. Казаки атамана Федора Бодырина, разгласили слух о том, что в 1592 году царица Ирина родила сына Петра, которого Борис Годунов заменил на девочку. Девочка вскоре умерла, и о ней все забыли. А Петра спасли добрые люди и спрятали в дальнем монастыре.

На сходе казаки предложили на роль «царевича» Илейку Муромца, так как он бывал в Москве и знал московские порядки. Илейка согласился на предложение казаков.

Самозванец обещал служилым людям и казакам поместные земли и денежное содержание. Вскоре под его знаменами собралось около 4000 казаков. В это время на Москве убили самозванца. Петр - Илейка отказывается от планов похода на Москву и поворачивает в степь. Юг Руси не принимал Василия Шуйского как царя, считая, что его незаконно короновали бояре. Ходили слухи, что царь Дмитрий жив и скоро придет на Русь. Народ хотел «законного» царя. Поэтому города без боя сдавались самозванцу.

Петр жестоко расправлялся с верными Шуйскому воеводами. Войдя в город Путивль, он замучил воевод, обесчестил дочь убитого князя Бахтеярова. Здесь к нему прибыл гонец от Ивана Болотникова, который в это время с большим войском, шел на Кромы. Болотников предлагал Петру объединится, и идти вместе на Москву. Оба понимали, что в одиночку взять Москву было не возможно.

Но Петр не спешил идти на объединение с Болотниковым, так как понимал, что в этом дуэте, ему будет отведена второстепенная роль. Он искал сношения с Речью Посполитою, с целью заручиться поддержкой короля Сигизмунда и получить от него военную помощь для захвата Москвы. Но король не спешил поддерживать еще одного самозванца. Болотников в то время одерживал одну победу за другой и шел на Москву. В 1607 Илейка вышел из Путивля и в Туле объединился с Болотниковым. В это время Шуйский так же готовился к решающему сражению. Тула была окружена царскими московскими войсками. В октябре 1607 года объединенное войско Болотникова и самозванца Петра, после тяжелой осады, было разбито. Болотников и Илейка были схвачены заговорщиками и переданы Шуйскому. Самозванца, «заковали в цепи, посадили на клячу, везли без шляпы в Москву и повесили на Серпуховской дороге под Даниловым монастырем».

Емельян Пугачев

Самозванец, выдавал себя за Петра III. Предводитель Крестьянской войны (1773—1775), донской казак, участник Семилетней и русско-турецкой войны. Получил чин хорунжего Под именем императора Петра III поднял восстание яицких казаков в августе 1773 года. В сентябре 1774 года выдан властям. Казнен в Москве на Болотной площади

"Ужас XVIII столетия" — так нарекла императрица Екатерина II восстание Емельяна Пугачева, самое крупное социальное потрясение, происшедшее в России за 34 года ее царствования.

Пугачев родился около 1742 года в станице Зимовейской казачьего Войска Донского. Когда пришло время, Емельяна записали в казачью службу. Вскоре он женился на казачке но прожив с ней около недели "наряжен был в прусский поход": в то время уже шла Семилетняя война, участником которой Пугачев стал с 1759 года. Летом 1762 года он вернулся домой, хотя время от времени его и посылали для выполнения разных воинских заданий. В эти годы Пугачев "прижил" сына Трофима и двух дочерей — Аграфену и Христину. Он принял участие в русско-турецкой войне, разразившейся в 1768 году. За мужество, проявленное при осаде и штурме Бендер в сентябре 1770 года, ему присвоили младшее казачье офицерское звание — чин хорунжего.

Когда русская армия была отведена на зимние квартиры в Елизаветград, в числе других казаков Пугачеву дали месячный отпуск, и он вернулся на побывку домой. Однако ранения и болезни задержали его здесь на более длительный срок, и в мае 1771 года он стал официально хлопотать об отставке. Но дело затягивалось и грозило обернуться неудачей. Тогда Пугачев ударился в бега, его несколько раз арестовывали, но каждый раз ему удавалось бежать.

Весна 1772 года застала его в Стародубском монастыре, неподалеку от границы с Речью Посполитой. Выдавая себя за беглого донского казака, пострадавшего "из усердия к Богу", он нашел приют у местных старообрядцев. План действий, который был придуман либо самим Пугачевым, либо был подсказан ему старообрядцами, заключался в следующем: тайно перейти польскую границу, направиться в раскольничьи скиты на Ветке, а оттуда — на русский пограничный форпост в Добрянке, где выдать себя за русского, желающего вернуться в Россию и получить российский паспорт. Этот план успешно осуществился. 12 августа, Пугачев получил российский паспорт.

Осенью того же года он добирается до реки Иргиз и в Мечетной слободе знакомится с раскольничьим старцем Филаретом. Отсюда под видом купца направляется в Яик, где в ноябре на Таловом умете (постоялом дворе) и произошло его знакомство с Оболяевым. Вскоре в Яицком городке он сходится со старообрядцем Пьяновым, в доме которого прожил с неделю. Здесь и состоялся первый разговор, сыгравший решающую роль в объявлении самозванства. Пугачев, действуя умно и осмотрительно, "признается" своему гостеприимному хозяину: "Я-де вить не купец, а государь Петр Федорович!" Однако по возвращении назад в Мечетную слободу его по доносу одного из местных жителей берут под стражу в Малыковке.

С 4 января по 29 мая следующего года Пугачев провел в Казанской тюрьме, откуда ему удалось бежать. Он снова возвращается к яицким казакам.

Слухи о том, что будто бы Петр III скрывается у яицких казаков, стали быстро распространяться среди местного населения с начала августа 1773 года. Как и когда появился в этих местах "государь" и откуда он пришел, никто толком не знал. Это еще больше будоражило умы. Все предвещало новый мятеж. Вскоре объявился и предводитель — Емельян Иванович Пугачев.

С середины августа его посещают многие уважаемые и авторитетные представители яицкого. 28 августа Емельян Пугачев появился перед казаками в роли Петра III. Стороны обсудили основные задачи предстоящей борьбы и заключили соглашение о сотрудничестве. Примечательно, что в беседах с несколькими казаками Пугачев признался в своем самозванстве, но не это было для них главным. Казаки признали в Пугачеве необходимые качества руководителя и с этих пор публично поддерживали его как Петра III.

17 сентября 1773 года в присутствии нескольких десятков человек — яицких казаков, калмыков и татар — был объявлен первый манифест повстанцев. Манифест был написан Почиталиным, секретарем неграмотного Пугачева.

Естественно, в правительственных актах Емельян был представлен злодеем. Уже в прокламации Оренбургского коменданта И. А. Рейнсдорпа от 30 сентября 1773 года Пугачев описывался как беглый казак, который "за его злодейства наказан кнутом с поставлением на лице его знаков". Эта фантастическая подробность даже подтверждалась свидетельствами некоего солдата-перебежчика. Неловкая выдумка оказалась на руку повстанцам: ссылаясь на нее, они доказывали "истинность" Петра III — Пугачева. И сам он, согласно протокольной записи допроса в Яицком городке, вспоминал 16 сентября 1774 года: "Говорено было, да и письменно знать дано, что бутто я бит кнутом и рваны ноздри. А как оного не было, то сие не только толпе мрей разврату не причинило, но и еще уверение вселило, ибо у меня ноздри целы, а потому еще больше верили, что я государь".

Казаки решили использовать Пугачева в своих целях, сделав его фактически своим заложником. Именно для того, чтобы создать "казацкое царство" и стать первым сословием в стране, заменив собою дворянство, пошли за Пугачевым яицкие казаки.

Пугачев быстро собрал под свои знамена значительные силы, и, когда в октябре 1773 года весть о восстании достигла Петербурга, трехтысячное войско мятежников, вооруженное двумя десятками пушек, уже осаждало Оренбург. Осада Оренбурга затянулась, и, оставив там часть своего войска, Пугачев отправился на завоевание Яицкого городка. Одновременно его "полковники" осаждали Уфу, Челябинск и Кунгур. К весне в район восстания были стянуты значительные правительственные войска, которые 22 марта 1774 года в сражении под Татищевой крепостью в первый раз одержали верх над пугачевцами. Около двух тысяч мятежников было убито, еще четыре тысячи ранено и взято в плен. Два дня спустя под Чесноковой были разбиты Зарубин-Чика и Юлаев, а под Екатеринбургом — пугачевский "полковник" Белобородов. Сам Пугачев с небольшим отрядом ушел на Урал, где за месяц вновь собрал многотысячную армию.

8 мая 1774 года он двинулся в новый поход и за десять дней захватил несколько крепостей, но уже 21 мая его восьмитысячная армия потерпела поражение от царского генерала де Колонга. С остатками войска, сжигая все на своем пути, Пугачев двинулся на север, к Красноуфимску, а затем на Осу. 21 июня крепость сдалась, открыв восставшим дорогу к Казани. В первых числах июля Пугачев подошел к Казани. 12—13 июля город был захвачен без особых усилий, но крепость продолжала обороняться. На помощь осажденным подошли регулярные войска, под командованием полковника Михельсона,15 июля армия Пугачева была вновь разбита. Погибло около двух тысяч человек, десять тысяч оказались в плену, а еще шесть тысяч разбежатись по домам.

Остатки главной армии восставших переправились через Волгу. И вновь отряд из 300—400 человек за несколько недель превратился в многотысячную армию. Теперь перед Пугачевым был открыт путь на Москву, лежавший через районы, где его поддерживали крестьяне. При известии об этом паника охватила помещичьи усадьбы и докатилась до столицы. Дело дошло до того, что Екатерина II готова была сама возглавить карательные войска. Но не доверявший крестьянам самозванец неожиданно повернул на юг, надеясь найти помощь у донских казаков. 23 июля он занял Алатырь и двинулся к Саранску. 27 июля под колокольный звон въехал в город, но уже 30-го покинул его, узнав о приближении регулярных войск. Впереди была Пенза. 2 августа он овладел и этим городом. Раздав жителям соль и медные деньги, отправился дальше. 6 августа армия Пугачева достигла Саратова, а уже на следующий день жители присягали "императору Петру III". Три дня спустя Пугачев оставил город и, одержав несколько побед над армейскими частями, верными правительству казаками и калмыками, 21 августа подошел к Царицыну.

Переговоры с охранявшими город донскими казаками успеха не принесли, и началось сражение, во время которого стало известно о приближении Михельсона. Пугачев отступил, но 25 августа у Сальникова завода был настигнут. В итоге боя между трехтысячным отрядом регулярных войск и почти 10-тысячной армией повстанцев две тысячи пугачевцев попали в плен. Сам Пугачев вскоре был захвачен своими же сторонниками и выдан властям.

Враждующие стороны не жалели друг друга не только на поле боя. Так, в занятых городах и селениях восставшие истребляли дворян с их семьями, а в случае отказа признать Пугачева императором, и всех без разбора — мелких чиновников, купцов, священников, простых солдат и мирных жителей. Но и дворянство мстило жестоко: после разгрома восстания многим его участникам вырывали ноздри, многих били кнутом, прогоняли сквозь строй, клеймили каленым железом, ссылали на каторгу. Главных же зачинщиков и руководителей мятежа ожидала казнь.

Пугачева казнили на Болотной площади в Москве 10 января 1775 года. По свидетельствам очевидцев, самозванец был спокоен и сохранял присутствие духа до самого конца.

Гаврила Кремнев

Это был один из первых по времени самозванцев, выдававший себя за императора Петра III. Практически сразу после смерти императора, который правил достаточно короткое время распространяется слух, что вместе с известным манифестом о «вольности дворянской» существовала также «вольность крестьянская». Но императрица Екатерина царский манифест спрятала, а «добрый император» был свергнут, его пытались убить, но он чудом сбежал. Все это создавало благоприятною почву появления многочисленных самозванцев, называющих себя императором.

Кремнев дает о себе знать в начале 1765 году в Воронежской губернии. После 14 лет службы, он бежит из полка и привлекает на свою сторону группу крестьян. Самозванец утверждает, что он спасшийся император и берет себе выдуманное имя, чтобы скрыться от наемных убийц. Рождается интересная легенда. Сторонников у самозванца становится все больше.

Самозванца схватили достаточно быстро и, привязав ему табличку с позорной надписью, возили по городам и селам. Затем лже-император был сослан в Нерчинск.

Княжна Тараканова

Происхождение ее загадочно, настоящая фамилия неизвестна. В разных странах появлялась под разными именами. Отличаясь редкой красотой и умом, имела массу поклонников, которых часто доводила до разорения и тюрьмы. Позднее выдавала себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита А Г. Разумовского, претендуя на российский престол. По указанию Екатерины II адмирал Орлов- Чесменский доставил ее в Россию, где она была заключена в Петропавловскую крепость. Умерла 4 декабря 1775 года от чахотки, скрыв тайну своего рождения даже от священника.

В октябре 1772 года в Париже объявилась молодая очаровательная женщина Она много путешествовала. Фамилию дама часто меняла: представлялась госпожой Франк, Шель, Тремуй, султаншей Али Эметти, принцессой Волдомирской, принцессой Азовской, Бетти из Оберштейна, графиней Пиннебергской или Зелинской и, наконец, Елизаветой, княжной всероссийской. Вокруг нее всегда было множество мужчин.

Что бы привязать к себе одного из своих любовников, она сказала, что она — дочь русской императрицы Елизаветы Петровны! И что ее сослали в Сибирь, потом похитили и увезли ко двору персидского шаха, после чего она наконец попала в Европу...

Во время визита к своей сестре Иозеф-Фридерик-Поликсен в Бартенштей-не Лимбург услышал, что Али — дочь императрицы Елизаветы и казацкого гетмана Разумовского. Какой-то поручик так расписал сказку о ее происхождении, что при дворе князя Гогенлоэ-Бартенштейн все внимали ей, затаив дыхание. Князь Лимбург-Штирумский, судя по всему, ни на миг не усомнился в искренности ее слов. Он даже поклялся, что впредь будет покровительствовать внучке Петра Великого везде и во всем, ибо, по его мнению, только она по праву достойна короны Российской империи.

Но так ли безосновательно ее утверждение, что она родилась от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с Алексеем Разумовским?

Однажды простому казаку Алексею Разуму улыбнулась удача — он поступил певчим в церковную капеллу при императорском дворе. Елизавета заметила пригожего молодца, и вскоре он стал ее любовником. А немного спустя казак уже был камергером, генерал-майором, обер-егермейстером, генерал-аншефом, кавалером ордена Андрея Первозванного, графом Священной Римской империи и фельдмаршалом! Впрочем, несмотря на все чины и регалии, Алексей оставался человеком вполне здравомыслящим, он часто говаривал своей августейшей возлюбленной: "Елизавета Петровна, ты вольна величать меня хоть фельдмаршалом, хоть кем угодно, однако ж ты не в силах сделать так, чтобы слуги и рабы твои воспринимали меня всерьез1"

Венцом удач Разумовского — отныне его уже звали Разумовский — стал его тайный брак с Елизаветой. Но были ли у них дети? Мнения историков на сей счет расходятся Шарль де Ларивьер, к примеру, считает, что "у них было по меньшей мере двое детей, и после рождения они получили имя и титулы князя и княжны Таракановых".

А между тем князь Лимбургский постепенно становился рабом своей страсти. Ослепленный любовью, он не заметил, как в окружении княжны появился поляк по фамилии Доманский. Он был молод, хорош собой, обладал живым умом и отличался завидной храбростью, причем не только на словах, как многие, а и наделе. В 1772 и 1773 годах Польша переживала кризис, который, впрочем, ей так и не было суждено преодолеть. Екатерина II навязала полякам в короли своего фаворита Станислава Понятовского. У власти он держался исключительно благодаря покровительству русских. Большая часть польских дворян, грезивших об аристократической республике, взяла в руки оружие, чтобы защищать независимость своей родины. Но полки Станислава и Екатерины разбили повстанцев в пух и прах. А тем из них, кто выжил, пришлось покинуть Польшу.

Граф Огинский обосновался в Париже, а князь Карл Радзивилл, вильненский воевода и главный предводитель конфедератов — так называли польских дворян, восставших против Станислава Понятовского, ставленника Екатерины II, — предпочел поселиться в Мангейме. Они не скрывали своего стремления — при первой же возможности вновь выступить с оружием в руках против Станислава. Рихтер рассказал Михаилу Доманскому, своему новому хозяину, о княжне. И Доманский влюбился в нее без памяти. Ради нее он бросился в омут сумасшедшей политической авантюры. Но после того как в жизни княжны появился Доманский, ее поведение резко изменилось.

До сих пор она вела себя как отъявленная авантюристка. Теперь же она и вправду возомнила себя претенденткой на престол. Такая перемена произошла с ней не случайно. Польские эмигранты хорошо понимали: единственное, что могло спасти Польшу, — это отстранение Екатерины от власти. Княжна участвовала во всех сборищах польских эмигрантов.

Элеонора сообщила князю Лимбургу, что намерена покинуть Германию, потому что ее ожидают в Венеции. Она была с ним нежна, но во всем, что касалось ее амбиций, держалась твердо и решительно. Как-то она показала ему письмо, полученное якобы от сподвижницы Радзивилла, где было написано, что Людовик XV одобряет ее намерение отправиться в Константинополь и заявить о своих правах на российский престол. К тому же в Венеции ее уже ждал Радзивилл. Князь Лимбург поклялся, что будет любить "Элеонору" до конца своих дней, и, снарядив для нее величественный кортеж — на что ушли немалые деньги, — проводил ее до Де-Пона. Больше того, он даже признал за нею право, в случае своей безвременной кончины, взять титул княжны Лимбург-Штирумской и закрепил это на бумаге.

Так что княжна, прибыв 13 мая 1774 года в Венецию, уже представлялась как графиня Пиннебергская — так называлось одно из поместий князя Лимбурга. Ее встретил сам Радзивилл — он нижайше поклонился новоявленной русской императрице. Гондола доставила княжну в ее резиденцию - в особняк французского посольства. Документы свидетельствуют о том, что Версаль почти признал новоявленную дочь Елизаветы. Претендентка уведомила Лимбурга, что Франция отозвалась одобрительно о ее намерении поехать с Радзивиллом из Венеции в Стамбул, чтобы оттуда объявить Европе свои права на русскую корону и, после нового восстания в Польше и обострения турецкой войны, свергнуть с трона Екатерину II. Это было в мае 1774 года. 9 мая она написала Огинскому письмо, в котором просила его прибыть в Венецию, чтобы принять участие вместе с нею и князем Радзивиллом в путешествии на Босфор.

Между тем графиня Пиннебергская, надежно обосновавшись во французском посольстве, начала устраивать приемы. Она же быстро растратила свой капитал, ее начали одолевать кредиторы. И вот в один прекрасный день княжна без малейших колебаний велела собрать весь свой скарб и подалась в Рагузу. Перед отъездом она созвала польских дворян. На этом импровизированном совете выступил Радзивилл — он выразил надежду в скором времени увидеть княжну на российском престоле. Княжна встретила его речь благосклонно и обнадежила присутствующих заявлением, что сделает все возможное, чтобы наказать виновных и отомстить за все злодеяния, совершенные против Польши.

Франция по-прежнему оказывала ей покровительство. Французский консул в Рагузе предоставил в ее распоряжение загородную резиденцию. И снова в ее салоне стали собираться аристократы со всей Европы. Никто из них ни на миг не сомневался в справедливости ее притязаний — они искренне верили, что недалек тот день, когда княжна, несчастная жертва политических интриг, заменит нечестивую Екатерину на российском престоле. А княжна подолгу рассуждала о некоем всеевропейском союзе, дипломатическом паритете и насущно необходимых реформах. Судя по всему, она довольно хорошо знала жизнь русского народа и неплохо разбиралась "во всем, что имело касательство к Востоку". Иные в этом все же сомневались. Тогда княжна призвала к себе Радзивилла и показала ему бумаги — духовное завещание Петра I, акт последней воли своей матери, по которому она являлась законной наследницей престола, письма. Поляк не удивился и признанию княжны, что Пугачев — как раз в,это время он, подобно урагану, опустошал российские губернии — никакой не Петр III, а ее родной брат...

Поляки, ненавидевшие Екатерину и Россию, возлагали большие надежды на помощь Турции. Но эти надежды развеялись после подписания русско-турецкого мирного договора. В сложившейся политической ситуации авторитет княжны стал заметно падать. Поползли слухи — самая настоящая авантюристка. Радзивилл и его ближайшие сподвижники демонстративно покинули Рагузу и вернулись в Венецию. И самозванке пришлось жить только на собственные средства и те, что перепали ей от Доманского.

Вскоре ей стало известно, что в Средиземном море находится русская эскадра и что командует ею Алексей Орлов, брат Григория, фаворита Екатерины. Ходила молва, будто он впал в немилость императрицы всея Руси. Княжна написала Орлову, признавшись, что она — истинная российская государыня, что Пугачев — ее брат, а турецкий султан считает законными все ее притязания. Она также обещала сделать Орлова первым человеком на Руси — ежели, конечно, тот встанет на ее сторону и поможет ей взойти на престол. Но ответа она так и не получила.

А тем временем за нею по пятам, как когда-то в Париже и Венеции, толпой следовали кредиторы. И, как в Париже и Венеции, княжна предпочла скрыться. Чуть позже она объявилась в Неаполе, в английском посольстве. Английский посол сэр Уильям Гамильтон и его супруга, леди Гамильтон, встречали гостью с распростертыми объятиями и обхаживали ее как настоящую царицу.

6 декабря 1774 года княжна приехала в Рим. Обязанности секретаря, казначея, мажордома здесь исполнял ксендз Ханецкий, который отлично знал папскую резиденцию. Он снял дом за пятьдесят, а карету за тридцать цехинов в месяц. Увы, но авантюристке не удалось заручиться поддержкой Ватикана и польского резидента.

Между тем в Санкт-Петербурге Екатерина II, до сих пор лишь презиравшая самозванку, теперь уже буквально рвала и метала. Пришло время раз и навсегда покончить с интриганкой, которая становилась уже не на шутку опасной. Кому же доверить столь необычное и деликатное поручение? Екатерина решила не колеблясь — только Алексею Орлову. Она отправила ему послание, от 12 ноября 1774 года, Орлову предписывалось "схватить самозваную внучку Петра Великого любой ценой — хитростью или силой".

Орлову предстояло начать игру. Его флагман бросил якорь в Ливорно. Княжна покинула Рим и остановилась в Пизе. Она едва сводила концы с концами. И вот в один прекрасный день она получила великую весть: к ней направляется кортеж адмирала Орлова. Адмирал просит принять его. Представ перед претенденткой на престол, Орлов тут же отвесил ей нижайший поклон и всем : своим поведением дал понять, что признает в ней настоящую княжну. Он стал бывать у нее чуть ли не каждый день. И всякий раз княжна подолгу рассказы вала ему о своих пожеланиях, надеждах и видах на будущее. Адмирал выслушивал и согласно кивал. Он даже признался ей в страстной любви и выразил готовность вести ее к алтарю. Она не согласилась... Привела доводы. Ее ждут нелегкие испытания. В знак расположения она подарила Орлову свой портрет. В ответ адмирал пообещал взбунтовать флот. Через неделю Орлов-Чесменский предложил княжне отправиться на корабле в Ливорно, чтобы наблюдать за морскими маневрами.

22 февраля на адмиральском корабле "Исидор" самозванка была арестована. Ее доставили в Россию и заключили в Петропавловскую крепость.

Вести дознание по делу лжеимператрицы было поручено фельдмаршалу 1 князю Голицыну. Он представил императрице отчеты, основанные на признаниях самой

Так в чем же призналась самозванка?

Зовут ее Елизавета, ей двадцать три года; она не ведает ни своей народности, места рождения, не знает она и кто были ее родители. Шестилетним ребенком ее вывезли в Лион, а после полугодового пребывания в этом городе в Киль. Воспитывалась она под наблюдением госпожи Перет или Перон (точно не помнит) и крещена она по православному обряду; не припомнит, когда и в чьем присутствии. Когда она спрашивала, кто ее родители, от нее отделывались лишь утешением, что скоро они приедут. О пребывании в столице Гольштинии у Азовской принцессы остались лишь туманные воспоминания.

Когда ей исполнилось девять лет, воспитательница и еще одна женщина, уроженка Гольштейна по имени Катрин, вместе с тремя незнакомыми мужчинами увезли ее в Россию, через Ливонию. Это случилось в 1761 году, сразу I после смерти Елизаветы Петровны, императрицы российской. Минуя Петербург и прочие города, они двинулись по направлению к персидской границе. Всю дорогу она болела, и ее пришлось оставить в какой-то деревушке — ее ( название она не помнит. Как ей кажется, ее просто пытались отравить. Она тогда сильно страдала, все время плакала и спрашивала, почему ее оставили в этой глуши. Пятнадцать месяцев она провела в одиночестве. Она постоянно плакала, жаловалась. Но все было напрасно. И лишь потом из разговоров крестьян поняла, что ее держат здесь по приказу покойного императора Петра III...

Но вот наконец ей вместе со служанкой и одним крестьянином удалось бежать — и через четыре дня они пешком добрались до Багдада. В Багдаде они повстречали богатого перса по имени Гамет, тот пригласил их к себе в дом, обращался с ней по-отечески ласково и заботливо. Вскоре она узнала, что в этом же доме скрывается всемогущий князь Али, обладатель огромного состояния в Исфахане. Несколько позднее князь Али, услышав ее историю, обещал помочь ей и увез с собой в Исфахан. Там он обходился с нею как со знатной особой. Поверив в ее высокое происхождение, князь не раз говорил ей, что она наверняка дочь усопшей императрицы Елизаветы Петровны — впрочем, то же самое говорили и все, кто ее видел. Правда, многие спорили насчет того, кто был ее отцом. Одни считали — Разумовский, иные полагали, что совсем другой человек, но имени его почему-то не называли. Князь Али, взяв ее под свое покровительство, заявил, что не пожалеет всех своих богатств, чтобы доказать ее высочайшее происхождение. В Исфахане она прожила до 1768 года. Однако вскоре в Персии опять случилась великая смута, и князь, не желая подвергать свою жизнь опасности, решил покинуть родину и податься в Европу. Она согласилась отправиться с ним, но лишь при одном условии — если они минуют Россию, ибо ей тоже не хотелось рисковать жизнью. Но Али успокоил ее, сказав, что в Астрахани она переоденется в мужское платье, и таким образом они спокойно смогут пересечь всю Россию. В сопровождении многочисленной свиты они покинули Исфахан и в 1769 году прибыли в Астрахань; Али — под именем знатного персидского вельможи Крымнова, а она — как его дочь.

По словам авантюристки, она провела два дня в Астрахани, ночь в Санкт-Петербурге, потом, через Ригу, попала в Кенигсберг, шесть недель жила в Берлине, почти полгода в Лондоне, а из Лондона перебралась во Францию. В Париже она оказалась в 1772 году. Свой отчет императрице великий канцлер Голицын закончил так: "Узница, уповая на милость императрицы, утверждает, что на самом деле она всегда питала любовь к России и препятствовала любым злонамерениям, могущим причинить вред государству российскому, — что в конечном итоге послужило причиной ее размолвки с Радзивиллом. Именно ее горячее стремление любыми средствами защитить интересы России как раз и повлекло за собой ее ссору с Радзивиллом".

Та, которая, возможно, была внучкой Петра Великого, нашла свою смерть в крепостном каземате.

Авантюристка попала в историю как княжна Тараканова, хотя никогда этим именем не пользовалась и, возможно, даже не подозревала о существовании такой фамилии. Под этим именем известна еще одна княжна, якобы действительно, рожденная от морганатического брака императрицы Елизаветы с А.Г. Разумовским по имени Августа

Заключение

О начале появления самозванцев Ключевский говорил: « В первое время боярство пыталось соединить классы готового распасться общества во имя нового государственного порядка; но этот порядок не отвечал понятием других классов общества. Тогда возникла попытка предотвратить беду во имя лица, искусственно воскресив только что погибшую династию, которая одна сдерживала вражду и соглашала непримиримые интересы разных классов общества. Самозванство было выходом борьбы этих непримиримых интересов. Когда не удалось, даже повторительно, и эта попытка, тогда, по-видимому, не осталось никакой политической связи, никакого политического интереса, во имя которого можно было бы предотвратить распадение общества. Но общество не распалось: расшатался лишь государственный порядок».

Я взяла именно эту тему,потому что я восхищаюсь людьми которые смогли достичь таких высот, хоть и поплатились за это жизнью. Они умерли, но их личности надолго остались в исторических книгах

Литература

И.А. Муратов. «Сто великих авантюристов». Изд.: «Вече 2000»,Москва, 2002 год
«Самозванцы» Н. Орлова
Скрынников Р. Г. Три Лжедмитрия; М., ООО «Издательство АСТ», 2003.
Успенский Б.А. Избранные труды. Т.1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1994, с. 75-109
Михаил Дмитриевич Хмыров. «Правители России». «САТИС» СПб 1993 год
"Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.

Презентацию на тему Лжедмитрий

Похожие курсовые работы